Окуловский межпоселенческий библиотечно-информационный центр (МБУК), г. Окуловка

Июль 1941 года. Город пока еще не в кольце. Более 160 тысяч детей эвакуируют в южные районы Ленинградской области. Там они фактически попадают в хаос войны, под вражеские обстрелы. Начинается реэвакуация, в ходе которой кто-то погибает, кто-то пропадает без вести... До недавнего времени эти события историки обходили стороной. Теперь уже появились исследования, основанные на анализе архивных документов и воспоминаний. Один из тех, кто увлечен этой темой, -  старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН кандидат исторических наук Дмитрий АСТАШКИН.

Дмитрий Юрьевич: академик Дмитрий Лихачев вспоминал, что впоследствии многие несчастные родители, потерявшие своих детей, требовали судить тех, кто сразу же после начала войны организовал поспешную и неправильную, по их мнению, эвакуацию...

- Понимаете, тогда, в первые недели войны, было чрезвычайно трудно адекватно оценить складывавшуюся ситуацию. Эвакуация из города, стартовавшая 29 июня, осуществлялась согласно довоенным планам, разработанным на случай угрозы Ленинграду со стороны Финляндии. Здесь у властей не было никакой импровизации.

Южные районы Ленинградской области (тогда она включала в себя и нынешнюю Новгородчину) считались наиболее безопасными. Если отправлять детей куда-то дальше - можно было получить обвинение в паникерстве и неверии в силу Красной армии.

Впрочем, у кое-кого были сомнения в правильности выбранного направления. Вот характерная запись из дневника начальника высоковольтных сетей «Ленэнерго» Козловского: «3 июля... Идет массовая эвакуация детей. Районы эвакуации явно неудачно выбраны (Старая Русса, Молвотицы, Боровичи и т. д.)». Но государственная машина уже закрутилась, а чиновники боялись проявлять инициативу.

Детей отправляли в Валдайский, Окуловский, Боровичский, Демянский, Хвойнинский, Маловишерский и другие районы нынешней Новгородской области, а также два восточных района современной Ленобласти - Бокситогорский и Тихвинский. За районами города были закреплены определенные места, куда традиционно на лето организованно вывозили школьников и воспитанников детских садов. Так, Мошенский район принимал ребят из Петроградского района, Валдайский - из Василеостровского и Приморского, Пестовский - из Московского.

И организаторы эвакуации, и родители были уверены, что дети быстро вернутся. Поэтому и набор вещей, которые те брали, был небольшим. Взятое с собой зимнее пальто могло грозить обвинениями в паникерстве.

Вот лишь несколько цифр. В первый же день массовой эвакуации, 29 июня, десятью эшелонами (семь с Московского вокзала, два - с Витебского, один - с Варшавского) отправили 15 192 ребенка. 30 июня 19 эшелонов увезли 32 236 детей. За неделю, с 29 июня по 5 июля 1941 года, были эвакуированы 212 209 человек, из них 162 439 в Ленинградскую область и 49 770 - в Ярославскую.

Около половины эвакуированных детей были дошкольного возраста. На каждые пятьдесят человек полагался взрослый руководитель, на триста - медсестра, на пятьсот - врач. Педагогов отправляли в порядке мобилизации, на сборы давали одну ночь.

Инструктаж был кратким, про поведение под обстрелами не говорили, но предупреждали: за гибель ребенка - тюрьма. Ведь детей эвакуировали без родителей - прямо детскими садами и школами, вместе с воспитателями и педагогами.

- У родителей разрешения не спрашивали?

- Нет, их просто ставили перед фактом. Каждый ребенок был заранее вписан в эвакуационные планы детских учреждений. Эвакуация планировалась кратковременная и ближняя. Детей должны были отправить на «летние дачи», в привычные им места.

Детей увозили через железнодорожные станции Чудово — Новгород — Шимск — Старая Русса — Лычково; был и второй маршрут: Чудово — Малая Вишера — Боровенка — Окуловка.

Детей вывозили на так называемые «летние дачи». Чтобы обезопасить от возможных обстрелов и бомбежек. Но вскоре выяснилось, что в силу стремительного продвижения германских войск опасность подстерегает ребятишек как раз в пути. Враг бомбил, расстреливал эшелоны. Но бюрократическая машина неповоротлива и нерешительна. Начальство боялось обвинений в пораженчестве и продолжало отправлять поезда из города навстречу врагу. Всего было вывезено около 235 тысяч детей и сопровождавших их взрослых. После чего под давлением родителей, напуганных доходившими известиями об авианалетах, начался процесс реэвакуации. Две трагедии в нашей области на станциях Лычково и Боровенка случились, когда поезда с детьми возвращались в Ленинград.

Так, 13 июля 1941 года вражеские самолеты обстреляли идущий в Ленинград детский эшелон на 226-м километре Октябрьской железной дороги, вблизи станции Боровенка. Были убитые и раненые. В местной больнице мест не хватило, так что раненых размещали в домах. Сельсовет захоронил останки в двух общих могилах.

Сколько детей были ранены и убиты под Боровенкой? Из каких они районов Ленинграда? Почему эта трагедия не попала в отчеты об эвакуации? Эти вопросы пока не исследованы. Трагедия в Боровенке малоизвестна за пределами Окуловского района, о ней пишут только новгородские журналисты...

— У нас нет совершенно точных данных, сколько детей погибло,  из каких районов Ленинграда были погибшие там дети? Кроме того, из-за налетов или просто из-за неразберихи какая-то часть детей могла потеряться. Например, академик Дмитрий Лихачев описывает, как в районе Любани испуганные и растерявшиеся воспитательницы бросили на произвол судьбы маленьких детишек, похватав только своих. А кто-то, наоборот, спасал, брал ребеночка к себе. Очень много вопросов, как общих, так и частных, все еще не исследованных. Лишь длительная работа в архивах поможет в той или иной степени установить истину.

 "Твои дети, Ленинград" Виртуальная выставка

Иван Петрович Григорьев - свидетель налета, Ковалевская Лидия Карловна, разыскавшая его.

Ещё одна свидетельница эвакуации в сборнике: Памяти живая нить:Сборник воспоминаний/Библиотека им. О.Ф.Берггольц.-СПб, 2016.- С.17- 19