Окуловский межпоселенческий библиотечно-информационный центр (МБУК), г. Окуловка
Окуловский межпоселенческий библиотечно-информационный центр (МБУК) ИНТЕРВЬЮ ЗАХАРА ПРИЛЕПИНА ГАЗЕТЕ "АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ". К 45-летию писателя
«Мне некогда оглядываться». Захар Прилепин — о мире «хороших» и «плохих»
Еженедельник "Аргументы и Факты" № 28. От бедности до сытости иногда один шаг 08/07/2020
«Мы покаялись за свои грехи как мало кто. Германия покаялась — и воссоединилась. Они в выгоде оказались в итоге. А мы покаялись и распались», — уверен писатель Захар Прилепин, который 7 июля празднует 45-летие.
«Били-колотили нещадно».
Юлия Шигарева, «АиФ»: Прямо с козырей вы, Захар, зашли в своей новой книге «Имя рек», в первой же главе обозначив вопрос: наследницей чего является Россия? Этот вопрос не одному поколению покоя не дает. А на ваш взгляд, мы чего наследники? И главное — достойные ли? Или, как в тех наклейках, что порой лепят на заднее стекло машины, уже пришло время говорить «простите нас, предки, мы всё профукали»?
Захар Прилепин: Мы нормальные наследники, обычные. Можно наброситься на русского человека с претензиями: мол, не такой он какой-то. Но какое мы право имеем?
Вот мы считаем одних «хорошими», а потом вдруг разочаровываемся и начинаем долбить по их памятникам молотом, потому что они вдруг стали «плохими».
Не мешает помнить о том, до чего мы сами доводили страну в смуту начала XVII века, в годы пугачёвщины, в 1917 году, в 1991-м, в годы той самой, из школьных учебников, «феодальной раздробленности», да и потом, во времена становления Московского царства — когда русские люди били-колотили других русских людей безо всякой пощады.
Единственное, чего я хотел бы, — чтоб мы хоть какие-то зарубки ставили на той самой нашей национальной памяти и честно себе признавались, что мы сами сами всё это делали: разносили страну в пух и прах, с восторгом встречали самозванцев, присягали проходимцам и негодяям, рушили свои собственные святыни — а потом сами же, в муках, восстанавливали и собирали.
Вот всего этого Россия и является наследницей. Великих падений и неслыханных взлётов.
— В продолжение — о предках и памяти. И о памятниках. Вернее, к войне с ними. У нас она началась после перестройки — торжественное низвержение памятника Дзержинскому с Лубянской площади во все фотохроники вошло. Теперь же она вспыхивает по всему миру: в Европе памятники нашим солдатам сносят, в Америке — своим героям, которыми гордились, а теперь стыдятся. Даже Христофору Колумбу досталось. А победители в этой войне есть?
— Во взрослых людях по объяснимым причинам просыпаются дети, у которых должны быть «хорошие» и «плохие». И вот мы считаем одних «хорошими», а потом вдруг разочаровываемся и начинаем долбить по их памятникам молотом, потому что они вдруг стали «плохими».
Если у нас детское мышление — то мы вечно будем сносить то Бенкендорфа, то декабристов, то Дзержинского, то Александра Освободителя. И не понимать, а чего ж нам всё равно плохо на душе?
А в истории, конечно, всё куда сложнее. Вот у нас в июле родился, скажем, Александр Христофорович Бенкендорф. Вроде бы — глава Третьего отделения, сатрап, жандарм, душитель свобод, за Пушкиным следил. Но ведь Бенкендорф ещё и натуральный герой, боевой генерал, он первого Георгия ещё на Русско-турецкой получил. Потом был командиром летучего отряда — как и Денис Давыдов, взял в плен четырёх французских генералов, тысячи их солдат и офицеров, освободил от французов Бельгию и Голландию. Да ему памятники должны стоять повсюду... Хотя и спросить есть что с него. Не вполне, мягко скажем, корректно он дела всё тех же декабристов вёл.
А декабристы? То они были у нас хорошие-хорошие, все красивые — как из фильма «Звезда пленительного счастья», а сейчас у нас всё вдруг перевернулось, и вроде даже умудрённые мужи вдруг начинают говорить: да они все негодяи, пятая колонна и вообще национальные предатели и западники.
Но, господа! Большинство декабристов было отъявленными русофилами, они как раз боролись против западничества, против франкофилии и полонофилии, свойственной как раз российской власти того времени. Они, во всяком случае, многие из них, боготворили, обожали Россию, воевали за неё — никаким западничеством они не страдали, как правило. И очень многие из них, попав на каторгу, на поселения, неистово просились на войну, на Кавказ — куда угодно. И они нашей «пятой колонне» в этом смысле категорически не чета — это как если бы у нас наши «диссиденты» просились в Сирию или на Донбасс — повоевать за русский мир. А наши ведь диссиденты если и будут проситься, так разве что в АТО послужить. Не надо равнять декабристов с ними, это просто подло.
То есть и декабристы были во многом правы, и они герои, и Бенкендорф в чём-то прав, у него свой крест был. Вот такие парадоксы. Но готовы ли мы это понимать? Готовы ли мы к сложности этой?
Греки античностью гордятся, которая вообще на необозримом расстоянии от них. А у нас до любой победы рукой подать.
Если будем готовы, то никакой войны памятников не будет. А если у нас детское мышление, то мы вечно будем сносить то Бенкендорфа, то декабристов, то Дзержинского, то Александра Освободителя. И не понимать, а чего ж нам всё равно плохо на душе.
— Вопроса гордости за подвиги предков вы в книге тоже касаетесь. Приводя и слова скептиков: мол, сколько можно гордиться чужими победами (в том числе и победой в Великой Отечественной). А правда: сколько можно? И сколько нужно? И опять же — не укор ли это нам всем, что побед-то, которыми гордиться можно, и нет, кроме той, великой? Ну, и космоса в 1961-м.
— Гордиться победами — это нормально. Греки античностью гордятся, которая вообще на необозримом расстоянии от них. А у нас до любой победы — рукой подать. Потому что, судя по геополитической повестке, у нас многие события длятся и длятся столетиями. Скажем, воссоединение Украины с Россией — как началось, так и не кончается.
Мы гордимся, если умеем читать, «Словом о полку Игореве», Пушкиным и Есениным? Никто ж не говорит: это было давно, нечего тут вспоминать. А теперь мы одичали!
Мы именно что не одичали, пока помним своих поэтов и своих героев и воспринимаем себя как их наследников. Только очень важно понимать, что те победы, поэмы и свершения — это не дар. Это задание. Быть достойными и продлить то величие. А не дивиденды с него получать.
— А в мире тем временем новое поветрие появилось: все стыдятся и каются. На колени встают. И нас тоже активно призывают покаяться. Такое глобальное покаяние — оно во благо? Или уже во вред?
— Распад СССР, десятки и сотни книг и фильмов, в которых мы все свои язвы явили самим себе и всему миру — это всё и есть покаяние. Мы покаялись за свои грехи как мало кто. Германия покаялась — и воссоединилась. Они в выгоде оказались в итоге. А мы покаялись и распались.
Так что — всё. Покаяние закончено. Не отменено, а закончено. Пора восстанавливать всё то, что утеряли, пока каялись. Не забывая про «Колымские рассказы» Шаламова, про выбитые на допросах зубы Рокоссовского, про расстрелянного гения — поэта Павла Васильева и про умершего от голода Мандельштама.
— Беседовали мы как-то с сыном «за жизнь». И вдруг он выдал: вам, говорит, рожденным при социализме, повезло. У вас цели в жизни были. Большие цели. Светлые. БАМ, к примеру. Или социализм построить. Мир лучше сделать. А у нас что за цели? На машину накопить? Квартиру в ипотеку взять? И я задумалась: человек за минувшие лет 30 чего только не научился делать — компьютеры супермощные, ракеты многоразовые, лекарства от старости, машины без водителя. А цели такие, ради которых жить стоит, придумывать разучился. Почему? И научится ли снова?
— Надо учиться. Хотя на самом деле — мы что, не строим храмы, газопроводы и трассы, не летаем, не думаем о космосе, не воюем, не спасаем людей, не рожаем детей? У нас всё это есть, в той или иной степени. У нас просто мозги набекрень. Потому что пока одни рожают, строят и воюют, в фаворе — звёзды Инстаграма и всенародные шутники. Они в центре внимания.
Шутники и красивые ноги — это отлично, но давайте как-то вернём в обиход и в почитание врачей, солдат и космонавтов? Давайте всерьёз это сделаем. Чтоб все мы в это поверили. Но мы ж не делаем.
— Сегодня на пике популярности — мемуары, исторические романы и докудрамы о героях прошлых лет. А вы лицом куда живете: вперед или назад? Ведь 45 лет — середина жизни. Куда чаще смотрите: на то, что было? И что из того, что было, чаще вспоминается? Детство? Юность безбашенная? Или вперед пытаетесь заглянуть?
— Я живу сегодняшним днём. Мне всё очень нравится. Вокруг меня моя прекрасная Родина. Я пишу книгу о Шолохове и роман про семнадцатый век — Разин, раскол, Алексей Михайлович царь. Мне жутко интересно жить. У меня дети растут. У меня партия строится. У меня очень много дел. Мне некогда оглядываться.
